Записи, сделанные венецианским балием начала XVIв. Оттавиано Боном ярко и наглядно позволяют судить об обычаях и нрава дворцовой и гаремной жизни. Его сведения о жизни в серале через два столетия подтвердила жена английского посла Леди Мери Уортли Монтагю, побывавшая в стенах гарема. Описание её встречи с бывшей женой султана Мустафы II (1695-1703) во многом проливают свет на положение женщин в Османской империи[3]. Леди Монтагю подтверждает большинство сведений, приводимых венецианским послом, и не соглашается лишь в том, как султан выбирал девушку на ночь.
В XVIIIв. французский ориенталист и дипломат Мураджа д’Оссон, проживший много лет в Стамбуле, в своем исследовании, посвященном Османской империи приводит данные о жизни женщин в гареме: описывает их иерархию, статус, нравы[4]. Письма Леди Монтагю и следования Мураджа д’Оссона являются наиболее ценными и достоверными источниками о жизни женщин в гареме.
Традиционно женская история Османской империи впервые получила развитие на Западе. Но и в самой Турции эта проблематика является, популярна, о чем свидетельствует наличие большого количества новых работ. Среди западных авторов хотелось бы отметить А.Д.Альдерсона[5], Ф.Девис[6], Дж.Клуга[7], Дж.Фрили[8], а среди турецких исследователей работы И.Акшита, М.Чагатая Улучая[10], И.Х.Узунчаршилы.[11]
В России истории гарема и повседневная жизнь двора пока не стала целю изучения османистами. В 2002г. И.А.Фролова предприняла первую попытку осветить жизнь обитательниц гарема. Её работа посвящена гарему султана Селима II (1566-1574), и на взгляд автора данного исследования имеет ряд неточностей, что объясняется кругом привлекаемых источников.
Целью настоящей работы является рассмотрение султанского гарема периода его «средневекового величия и пышности», его структуры и быта.
Гаремом называлось жилище, где обитал глава семьи со своими женщинами, рабынями и детьми. Когда подобное образование возникло во дворце, его стали именовать «Дар-ус-саадет»(Darüssaadet), то есть «Дом счастья», а позднее гаремом. Его хозяином считался правящий султан.
Когда Мехмед II Фатих (1451-1481) взял в 1453г. Константинополь, он украсил город прелестными постройками. Выстроив на современной площади Баязида дворец по образу дворцов, существовавших в прежних столицах Бурсе и Эдирне. В этом дворцом какое-то время располагалась резиденция султана, но вскоре он стал мал. Тогда, в 1472-1478гг. был сооружен обширный дворец Топкапы, который со временем превратился в гигантский комплекс зданий. Здесь решались государственные дела, и здесь же султан появлялся перед подданными по дороге в мечеть. Старый дворец (Эски сарай) при этом использовался в качестве гарема. Султан Сулейман Великолепный (1520-1566) организовал «Сарай духтеран»(Saray dühteran) или «Дворец женщин» в новой резиденции. В период правления Мурада III (1574-1595) гарем был полностью перемещен во дворец Топкапы и просуществовал вплоть до Махмуда II (1808-1839). Позднее гарем утратил своё прежнее очарование, не выдержав конкуренции с дворцами («прекрасными виллами») на Босфоре. В 1856г. Султан Абдул-Меджид перемещается вместе со своим гаремом в недавно отстроенный дворец Долмабахче. При султане Абдул-Хамиде II (1876-1909) резиденция султана и гарем переезжают во дворец Йылдыз. Мехмед V Решад (1909-1918), сменивший Абдул-Хамида, вновь занял дворец Долмабахче, которому было суждено стать последним пристанищем султанского гарема.
Наиболее доступным для исследователей является гарем во дворце Топкапы, так как в архивах дворца сохранился богатый документальный материал. Гарем располагался в особом здании, вход в которое находился в конце второго двора комплекса Топкапы. Гарему отводился собственный третий двор, вход в который начинался у богато разукрашенных «Врат счастья» (Babessaadet). Это был наиболее недоступный для посторонних двор. Венецианский посол XVIIв. Оттавиано Бон пишет, что сам гарем своим видом и внутренней композицией походил на огромный монастырь, где размещались спальни трапезные комнаты, ванные и прочие помещения разного рода, призванные создать удобства для обитавших там женщин. Его окружали огромные цветочные клумбы и фруктовые сады. В жаркую погоду обитательницы гарема гуляли по кипарисовым аллеям и наслаждались прохладой, исходившей от фонтанов, которые там были устроены в немалом количестве.[13]
Имперский гарем (harem-i hümayun) имел сложно организованную структуру. Во главе гарема стояла Валиде султан (valide sultan) или мать султана. Когда её сын восходил на трон, Валиде, в сопровождении пышной процессии, переезжала из старого дворца в новый и поселялась в особых палатах. Уникальное положение валиде во дворце проявлялось в том, что на имела относительную свободу и огромную власть. Власть матери султана простиралась официально на весь гарем и неофициально иногда далеко за его пределы. Она имела собственный штат рабынь-служанок, среди которых был кетхюда – лицо, заботившееся о её делах вне стен сераля. Обычно это был один из государственных деятелей империи. Все женщины в знак почтения целовали валиде руку. Смотрительница гарема и наставницы были подотчетны ей. Без её ведома ни одна женщина не могла покинуть гарем, когда же она выезжала за пределы дворца её окружала огромная свита. Наиболее властные валиде отдавали приказы даже самому великому визиру и имели связи со многими государственными сановниками. Степень влияния валиде зависела от её сына. Например, в период правления султана Мехмеда III (1574-1579), его мать Сафийе фактически управляла всей империей,[14] и этот период вошел в историю империи как «Женский султанат».
Впервые титул Валиде был применен по отношению к матери султана Мурада III Нурбану. Когда Мурад III переехал во дворец Топкапы, его мать последовала за ним и поселилась в гареме, став там «первой леди», в последствии это стало традиционным. Церемония переселения валиде выглядел следующим образом: как только новый султан восходил на трон, он приказывал сопровождать свою мать в новый дворец. Султан встречал экипаж, открывал дверцу, помогал, матери выйти, целовал ей руки и провожал в гарем. Палаты матери султана были вторыми по величине после палат султана. Покои Валиде в дворцовом комплексе Топкапы были построены в XVIв. и находились на верхнем этаже и имели одну смежную комнату с покоями султана. Росписи на куполе апартаментов валиде были подлинным произведением декоративного искусства, стены спальни были покрыты изразцами, а комната для молитв отделана фарфоровыми плитками.[16]
Следующие по рангу были дочери султана, которые так же именовались султан[17], например, Фатма султан. Маленькие султанши в отличие от других женщин сераля, кроме валиде, в присутствии султана могли восседать на подушках. Каждая девочка имела собственную комнату и своих служанок. Когда приходило время учиться, для них выбирали несколько учителей. Султан произносил «Бесмеле» («Именем Аллаха), давал ребёнку букварь и Коран, а также книжный ларец, отделанный бархатом, украшенный жемчугом, серебряной вышивкой и имперской эмблемой. Дети султана учились правильному чтению Корана, письму, математике, истории и географии. В XIXв. к этим предметам добавились уроки французского и игры на фортепиано.
Дочери султана, закончившие обучение, должны были носить длинные одежды и покрывать голову. По достижению брачного возраста их выдавали замуж, за принцев из соседних мусульманских государств, а если таковых не находилось - за визирей, пашей, алимов (представителей высшего слоя духовенства) и других официальных лиц империи. Когда находился подходящий кандидат, достойный дочери династии, султан приказывал, чтобы его предполагаемый зять посылал невесте нишан такымы (nişan takımı) – подарки помолвки. Нишан и дюгюн (düğün) – свадьба могли стоить дамаду (damat) – зятю целого состояния, а если он был женат, то обязан был расторгнуть свои браки, и не мог иметь наложниц. Поскольку кандидаты в женихи занимали крупные официальные посты в империи, они, разумеется, были старше тех, кого для них предназначали. Иногда дамадов назначали на пост вне Стамбула, тем временем невеста, которая чаще всего была еще ребенком и оставалась жить в гареме. Когда султанша достигала половой зрелости, и её муж был всё ещё жив, проводилась официальная свадебная церемония и султанша отправлялась во дворец мужа.[18] Но нередко, дамады из-за своего возраста не доживали, до того времени как их жена вступит в брачный возраст, и умирали сразу после женитьбы. К тому же мужья принцесс не имели права разводиться с султаншей, в то время как последняя, могла это сделать с разрешения султана. Например, в XVIIв. дочери Ахмеда I , султанши Айше, Сафийе и Фатма, были замужем по шесть раз. Впервые их выдали замуж в возрасте двух-трех лет. Однако, уже с первой половины XVIIIв., султанши стали выходить замуж в более позднем возрасте, поселяясь не во дворцах своих мужей, а в собственных, которые были назначены им с рождения.
Дочери султана устраивалась великолепная свадьба. Город украшался арками, флагами, по ночам вспыхивали фейерверки, в гареме для невесты устраивалось празднество. Приданое невесты выставлялось во дворце, для того чтобы его мог лицезреть народ. Самой яркой частью свадьбы был вечер кына – вечер хны, когда раскрашивали хной ногти и пальцы принцессы. После завершения вечера хны, гостей провожали во дворец, чтобы они могли принять участие в процессии, сопровождавшей невесту в дом жениха или её собственный.
За дочерьми султана по иерархии следуют кадын (kadın)[19]. Этих женщин султан выбирал в качестве официальных любовниц. Их поселяли в собственных апартаментах в пределах гарема с социальным, но не юридическим статусом жены.[20] Заключение официальных браков было приостановлено при Сулеймане Великолепном, однако английский исследователь А.Д.Альдерсон предполагает, что как минимум еще три султана вступали в законный брак.[21] О том, что султаны проходили через брачную церемонию говорит и турецкий исследователь Чагатай Улучай. Большинство султанов в соответствии с шариатом имели четыре кадын, хотя их количество могло быть и больше, некоторые султаны могли иметь до восьми кадын. Если одна из жен умирала или была сослана в старый дворец,[23] её место могла занять очередная фаворитка. Кадын обозначались как первая (birinci kadın) , вторая (ikinci), третья (ücüncü) и четвертая (dürdüncü) в порядке их возвышения в это положение.[24] Султан лично принимал решение, какая из фавориток займет освободившееся место. Новая кадын получала письменное свидетельство, ей заказывались новые одежды и затем выделялась новая комната. Существовало и другое название для официальных султанских любовниц. В XVI-XVIIIвв. их именовали хасеки (haseki).[25] Султаны проводили ночи с кем хотели, но ночь с пятницы на субботу они были обязаны проводить только с одной из своих жен. Таков был порядок, освещенный традицией ислама. Если жена не была со своим мужем в течение трёх пятниц подряд, она имела право обратиться к кади (судье).
Фаворитки икбал (ıkbal) были так же любовницами султана и находились на разряд ниже кадын. Их число колеблется от четырех до шести,[26] и каждая из них имела свой порядковый номер. Во главе находилась главная фаворитка (baş ıkbal) затем вторая, третья и так далее соответственно порядку, в котором они попали во внимание султана. Икбал появились в период правления Мустафы II (1695-1703), и пробрели большой вес к концу XVIIIв., а в следующем столетии стали наиболее значимыми женщинами гарема и сохраняли свой статус после смерти султана. Некоторых икбал султаны любили больше чем своих жен. Именно из этой категории фавориток султан выбирал себе кадын. У каждой икбал была отдельная комната на верхнем этаже.[27] Меню состояло из 15 блюд: говядина, курица, компот, масло, йогурт, фрукты и т.д. Летом предлагался лед для охлаждения напитков.[28]
После смерти султана, те кадын и икбал, которые не имели детей, обычно освобождались и выдавались замуж за различных сановников. Те же, кого не удалось выдать замуж, и кому некуда было идти, а также те которые имели детей, препровождались в Эски сарай.[29]
За кадын и икбал по иерархии следуют гедикли (gedikli), те, кто имел привилегию контроля. Их так же именовали калфа (kalfa). Они были персональными слугами султана, и каждая имела титул, который указывал на аспект обслуживания, за который она была ответственна. Женщина, которая выполняла роль смотрительницы гарема, именовалась кахья кадын (kahya kadın) принадлежала к категории гедикли.[30] Она обычно выбиралась султаном из наиболее взрослых и опытных женщин его гарема. Кахья кадын как символ своей власти носила украшенный серебром жезл и после султана и великого визира являлась третьим лицом, носившим султанскую печать. Все девушки гарема повиновались ей, а кадын уважали её. После смерти валиде, султан именовал кахья кадын матерью.[31]
В подчинении у кахья кадын находилась хазнедар уста (haznedar usta) - казначей. Это была пожилая женщина, которая помогала кахья кадын. В её обязанности входила забота о драгоценностях и дорогих одеждах султана. Она также выступала в роли экономки гарема. Хазнедар уста имела в своем штате помощницу три других категории уста и 20 обыкновенных гедикли или калфа.
Кроме того, были и другие начальники служб: чамашир уста (çamaşır usta) отвечала за стирку белья и выступала в роли главной горничной, чашнигир уста (çaşnigir usta) отвечала за пищу султана, которая готовилась в гареме, и чтобы султан не был отравлен, пробовала всю еду,
Ибриктар уста (ibriktar usta) лила воду для омовения султана и для того чтобы обмыть лицо и руки после еды, кюльхане уста (külhane usta) или банщица (hamamcı), отвечала за мытьё султана. Кахве уста (kahve usta) отвечала за кофе, а килерджи уста (kilerci usta) была своего рода провиантмейстер и отвечала за деликатесы для монарха. Каждая из этих женщин была начальницей (baş) и имела заместителей (ikinci) и множество других гедикли, которые принадлежали к её службе. Обладая значительной свободой, они имели право выходить в город и делать покупки. Кроме того, в гареме имелся целый штат секретарей (kâtibe), которые заботились об инвентаризации и необходимой корреспонденции.
Самые красивые и исполнительные девушки были избраны для помощи уста в персональном обслуживании султана. Чаще всего именно из них он выбирал для себя одалык и икбал. Девушки, после того как султан, окажет им милость и возьмет их к себе в постель и в том случае, если они понравились султану, попадали в категорию гюзде (güzde) или фавориток. Число гюзде по традиции не превышало шести. Однако, можем предположить, что это условие не всегда соблюдалось. Например, Ахмед III (1703-1730) имевший 52 ребенка имел 18 официальных любовниц, подаривших ему детей,[33] а внук Сулеймана Мурад III имел 40 икбал.[34]
Следующими гедикли по рангу были рабыни, прислуживающие валиде, кадын и дочерям султана. Они были организованы в группы по 20 или 30 девушек. Каждая группа носила название сферы оказываемых услуг. Здесь также были кахве валиде уста (kahve valıde usta), баш чамашир кадын уста (baş çamaşır kadın usta) и т.д.
Следующую категорию женщин гарема представляли были шагирд (şagird) или ученицы. Это были молодые девушки, которых готовили для услужения имперского семейства. На ступеньку ниже шагирд находились карийе (cariye). Это обычные женщины рабыни аджемилер (acemiler) или новобранцы, которые только что попали во дворец. Как только карийе попадали во дворец, они проходили своего рода физическую экспертизу. Управительница гарема, кахья кадын, осматривала девушек, чтобы у них не было ни каких изъянов, и определяла «профессиональную пригодность» и умственные способности. В зависимости от решения кахья кадын девушка становилась карийе. Попадая в гарем, молодые рабыни в зависимости от поведения, внешности и красоты, получали разные имена, например, Гюльчичек (Цветочек), Накшидиль (Украшение сердца) и т.п. Всех рабынь, вне зависимости от того, будет ли она простой прачкой или прислуживать султану, учили читать и писать. Существовал целый штат дворцовых наставниц – сарай тербийеси (saray terbiyesi), которые занимавшихся обучением вновь прибывших. Всех девушек сразу обращали в ислам, после чего их подвергали умственной проверке. Затем девушек размещали по разным комнатам согласно их возрасту и достоинствам, группируя вместе тех, кто находился на одном уровне развития. Каждая спальня была рассчитана на сто человек и устроена таким образом, что вдоль стен размещались диваны, а центральное пространство оставалось свободным, чтобы по нему могли ходить наставницы, каковых приходилось по одной на каждые десять шагирд. Баня, туалеты, гардеробные и кухни располагались рядом с комнатами. Днем девушек обучали турецкому языку, основам ислама, чтению Корана совершению молитвы как вместе, так и по отдельности, рисованию, музыке и танцам, пошиву одежды и рукоделию, кулинарии, а также хорошим манерам. Те девушки, которые могли понравиться султану, получали весьма утонченное воспитание, единственная цель которого – «развить в юных красавицах шарм и привлекательность, способные тронуть сердца даже равнодушных. Сладострастная гармония позы, походки и жеста, мелодичное пение и томный танец, поэтичная и цветистая речь, тонкая интонация и красноречивая нежность взгляда, мягкость манер, обжигающие ласки – вот те науки, которым обучались наиболее красивые девушки гарема».
Им предоставлялись великолепные возможности для отдыха и развлечений, как в самом гареме, так и за его пределами, в окружающих его садах, где они играли в различные игры, в том числе очень подвижные и шумные. В такие моменты они давали выход нерастраченной физической энергии. В этой дворцовой школе их готовили не к тому, чтобы стать женами и матерями тех, кто принадлежал к господствующему классу, а к тому, чтобы время от времени отдавались своему правителю, ублажали его как можно более изощренными ласками.[37] Обычно курс длился два года и заканчивался торжественным экзаменом. Каждая из «милых учениц» к этому времени постигала все тонкости службы: уметь наклонять перед султаном кувшин с ароматной водой, подносить ему туфли и белье, подавать любимые напитки. Она должна знать антипатии и пристрастия господина, его прихоти и желания.
Девушке, которой посчастливилось попасть во внимание султана, предоставлялось множество привилегий в последствии. Те же рабыни, которые по прошествии девяти лет не были избраны султаном, имели право покинуть гарем. Султан давал ей приданое, дом и помогал найти мужа. Рабыня получала подписанный султаном документ, подтверждающий её статус свободного человека и предоставляющий право беспрепятственно делать все, что она пожелает.[38]
Каждая из обитательниц гарема получала жалование согласно её рангу. Эти деньги выплачивались из налоговых поступлений от Мекки и Медины. Во времена Мураджа д’Оссона биринджи кадын получала десять кошельков денег или 5 000 курушей (пиастров) в месяц, остальные в соответствии с ее порядковым номером. Кахья кадын - пять кошельков, а хазнедар уста - три. С 1689г. выплаты женщинам осуществлялись ежеквартально: 250 курушей получали каждая гедикли и икбал, 200 каждая уста, 50 каждой шагирд и 35 каждой карийе.[39] Чаще всего получаемое от султана жалование тратили на ткани, украшения косметику. Не имея права выхода за приделы гарема, женщины покупали все необходимое у торговцев, которых приглашали во дворец в отведенные специально для этого комнаты, в которых устраивалось подобие базара. День покупок был своеобразным праздником для обитательниц гарема. Хотя многие дамы сохраняли большую часть своего жалования. Имея деньги в гареме, можно было купить себе влиятельное положение и заниматься интригами. С помощью денег можно было устранить соперницу. Подкупив служанку неугодной дамы, можно было способствовать тому, что соперница заболевала. А если фаворитка неважно себя чувствовала, то лишалась своего ранга и препровождалась в Эски сарай. За деньги евнухи превращались в шпионов знатных дам. Американская исследовательница Фанни Девис отмечает, что интриги процветали именно в верхушке гарема.[40] Валиде и биринджи кадын обычно имели целую сеть шпионов, как среди евнухов, так и среди рабынь обслуживающего персонала, особенно служащих при банях.
Работа женщин-рабынь была несложной. Они шили, вышивали, занимались различными видами рукоделия, иногда даже изготавливали предметы интерьера. Однако развлечения их были ограничены. Они могли купаться (баня была своеобразным местом развлечений, где женщины не только мылись, но и общались и отдыхали), есть сладости, одеваться в соответствии с дворцовой модой, слушать песни и истории. Иногда им позволялось гулять в саду, кататься на каике (вид лодки с гребцами) или в паланкине. В праздники байрама или в кандиль геджеси (один из четырех ежегодных ночных праздников, когда светились минареты), рабыни, могли написать своего рода записки следующего содержания: «Рабыня желает милости мой господин», и положить там, где султан мог её найти. Если султан обнаруживал записку, то желание исполнялось. Девушка также могла получить приданое, немного денег и могла быть выдана замуж. В случае смерти рабыни, которая находилась в услужении, все её имущество переходило её владельцу - султану. Даже если она была освобождена и замужем, её имущество, являлось собственностью султана. Этот закон распространялся не только на карийе, но и кадын, которые, будучи рабынями, подчинялись тому же самому наследственному праву, как и остальная часть гарема.[41]
Во времена Ахмеда III на празднике тюльпанов для женщин гарема устраивались развлечения, во время которых султан принимал дам один, развлекая их музыкой и поэзией, песнями и танцами своих рабов. В это время черепахи бродили по саду со свечами на своих панцирях, чтобы освещать тюльпаны. Иногда устраивался «поиск сокровищ». Среди цветов прятали различные безделушки и конфеты, которые женщины гарема искали, перебегая туда сюда на цыпочках между тюльпанами в поисках так сказать «сокровищ».[42] В период таких праздников султан мог видеть своих женщин и часто присматривал себе девушек на ближайшие ночи.
В гареме во все времена соблюдался сложный этикет. Султан, призывая к себе одну из своих женщин, называл её титул и даже в обращении к женщинам-рабыням карийе использовал второе множественное лицо. Султан, соблюдая данный этикет, оказывал тем самым свою милость и любовное внимание каждой женщине. Каждая икбал и гюзде имели свою нёбет геджеси (nöbet gecesi) – «очередную ночь».[43] Женщины, которые считались нёбет, препровождались в спальню султана в гареме, если он не хотел посещать ее в ее собственной спальне. Церемония препровождения девушки к султану выглядела следующим образом. Падишах уведомлял девушку посредством кизлар агасы (kızlar ağası) – главного черного евнуха. Он передавал слова султана кахья кадын, управительнице гарема, а она в свою очередь передавала благосклонность султана обслуживающему персоналу. Девушку вели в баню, купали, натирали душистыми маслами, удаляли ненужные волосы, массажировали, наряжали и украшали.[44] Все эти процедуры занимали, как правило, несколько часов. Как только приготовления заканчивались, женщины из числа личных рабынь султана, ведут её в личные покои господина, две из этих женщин остаются в спальне на всю ночь, и каждые два-три часа им на смену приходят новые стражи женского пола. Их главной обязанностью был присмотр за двумя факелами, которые горят всю ночь, один из этих факелов находится у двери, а другой – у подножья кровати.[45]
Иногда кадын могла быть приглашена на обед с султаном, и когда это происходило, она сидела за отдельным столом. Со времен Мехмеда II Фатиха никому из членов династии не позволялось сидеть за одним столом с падишахом. Были и другие случаи, когда султан навещал кадын или икбал в ее апартаментах. Комнаты первой и второй кадын во дворце Топкапы были отдельными. Главные комнаты, которые находились на втором этаже, были продуманно украшены и имели небольшой размер. Их убранство находилось под контролем. Обе выставлялись на суд валиде (valide taşlığı), который являлся внутренним судом гарема. Оценке валиде подлежали лишь две комнаты: «зал с сердцем» (odcaklı oda) комната с очагом и «золотой путь» (altın yolu), непосредственно спальня.[46] Только после оценки интерьера валидой кадын имела право принимать у себя султана. Следовательно, кадын находились под постоянным контролем матери султана.
При посещении гарема султан одевал подбитую серебром обувь. При ходьбе такая обувь издавала громкий звук и таким образом, он оповещал гарем о своем прибытии. Женщины, услышав приближение султана, должны были спрятаться, так как было непочтительно встретиться с султаном случайно. Случайная встреча с падишахом именовалась хюкяра чатмак (hürâra çatmak) или столкновение, за которую девушка получала наказание.[47] Кроме того, когда правитель находился в Доме Блаженства, все должны были строго соблюдать тишину. Провинившихся женщин подвергали физическим наказаниям. Обычно их секли розгами. Экзекуцию совершали евнухи по приказу наставниц. Если девушка и после наказания продолжали упорствовать в непослушании и становились неисправимыми и дерзкими, то по указу султана их отсылали в Старый дворец, а все лучшее у нее отбирали. За более тяжелые преступления (применение ядов, с целью устранения соперниц или колдовство) рабыню лишали жизни. Обычно привязав руку к ноге, женщину клали в мешок и бросали в море.
Женщины, не занятые в сфере услуг, проводили все свое свободное время в заботе о своей внешности. Одежду шили в стенах гарема, ответственные за это рабыни, но многие принцессы и кадын сами занимались вышивкой своих одежд. Леди Монтегю в своих письмах обращает внимание на обилие используемой декоративной косметики, которая полностью изменяет внешний вид. Женщины украшают себя различными прическами, вплетая в волосы ленты и жемчуг. «На голове обычно находилась шапочка из вельвета, вышитая жемчужинами и алмазами и отделанная блестящей тканью. Шапочка обычно была сдвинута на бок и поверх неё одевалась богато вышитая косынка. Волосы были чаще всего распущены, иногда их заплетали в косы, которые фиксировали лентами с большим количеством жемчуга». Леди Монтегю отмечает, что женщины использовали в основном цветочные ароматы розы, жасмина, нарцисса. В косметике преобладал розовый (помада, румяна, лак для ногтей).
Повседневная жизнь обитательниц гарема была подчинена сложной иерархии и зависела от ранговой принадлежности. Каждый день проходил в строгом соответствии с церемониалом, который зависел от статуса женщин. Османская империя, будучи наследницей мусульманских традиций средневековья, переняла свойственную исламу повседневность. Социокультурное пространство гарема полностью подчинялось мусульманским обычаям. Женщины гарема всех рангов являлись рабынями султана. Личная зависимость женщины от её хозяина и беспрекословное подчинение мужчине-хозяину являлось характерным для ислама. Несмотря на это обитательницы сераля обладали рядом прав и привилегий, которые соответствовали иерархии гарема. А их не обременительные повседневные занятия дали возможность Леди Монтагю даже утверждать, что «обитательницы гарема имеют больше свободы, чем европейские дамы».[50]

1. Слово «сераль» (от итал. Seraglio – огороженное место, зверинец) использовалось в качестве синонима названия «гарема» у европейцев. Обнаружив, что у турков женщины живут в отдельных покоях, и они поинтересовались, как они называются. Турки отвечали «сарай». Это турецкое слово означает просторное здание или постройку любого типа. Итальянцы ошибочно соединили слово «сарай» со своим собственным, схожим по звучанию словом «серрато», означавшим «закрытый» или «запретный». Результатом этого словообразования стало слово «сераль» (seraglio), которое они употребляли, говоря о гареме.
2. Bon O. The Sultan’s seraglio: an intimak porait of the life in the Ottoman court. L. 1996.
3. Montague M.W. Lettres. Paris, 1853.
4. Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général de l’Empire ohtoman. Paris, 1824. Vols. I-VII.
5. Alderson A.D. The Structure of the Ottoman Dynasty. Oxford, 1956
6. Devis F. The Ottoman Lady. A Social History from 1718 to 1918. N.-Y. – L., 1986.
7. Клуг Дж. История гарема в культурах народов мира. Смоленск, 2004. С. 73-74.
8. Фрили Дж. Тайны османского двора. Частная жизнь султанов. Смоленск, 2004.
9. Акшит Ильхан. Гарем. // Восточная коллекция. 2001. №3(6).
10. Uluçay, M. Çağatay. Haremden mektuplar. İstanbul, 1956., Uluçay, M. Çağatay. Padişahların kadınları ve kızları. Ankara, 1992.
11. Uzunçarşılı İ.H. Osmanlı devletinin saray teşkilâtı. Ankara, 1945.
12. Фролова И.А. Турецкий гарем и его обитатели. // Женские и гендерные исследования в Тверском Государственном университете. Сб.ст. Тверь, 2002. С. 150-155.
13. Bon O. The Sultan’s seraglio...
14. Фрили Дж. Тайны османского двора... С. 114-117.
15. Акшит Ильхан. Гарем... С. 49.
16. Davis F. The palace of Topkapı in Istanbul. N.-Y., 1970. С. 210-211, 222-226.
17. В соответствии с османской практикой слово султан ставим после имени для принцессы и для султана непосредственно перед именем.
18. Tülay Artan. The Palaces of Sultanas : Noble Women who Changed the Face of the Bosphorus. // Istanbul. 1993. Vol. 1. № 1. P. 88-89.
19 Слово кадын в турецком языке указывает на принадлежность к женскому полу, а почетное значение имело только при использовании в стенах сераля .
20. Devis F. The Ottoman Lady...P. 2
21. Alderson A.D. The Structure... Table, XXXV, Table, XXXVII. Французский востоковед XVIIIв. д’Оссон говорит, что два султана XVIIIв. Мустафа III и Абдул-Хамид I, каждый заключил брак по совести, потому что были основания для того, каждая из рассматриваемых женщин были рождены мусульманками и соответственно не могли быть обращены в рабство и стать любовницами (последние все считались рабынями). В каждом случае султан объявлял, что девушка свободна и повторял брачный обет от её имени перед шейх-уль-исламом ( глава османского духовенства и высший авторитет в вопросах богословия и религиозного права), но делал это без особого великолепия. См.: Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général... Vols., VII. P. 66.
22. Uluçay, M. Çağatay. Haremden mektuplar... s. .
23. Старый дворец или Эски сарай был известен еще и под названием «Дворца слез», так как в этот дворец ссылали неугодных и провинившихся жен и наложниц, так же во «Дворец слез» переезжал гарем покойного султана
24. Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général... Vols., VII. p. 65., Uzunçarşılı İ.H. Saray teşkilâtı... s. -153.
25. Слово «хасеки» арабское и означает «приписывать что-либо исключительно к». Хасеки являлись теми, кто принадлежит исключительно султану. Впервые этого титула удостоил свою жену Хюррем султан Сулейман Великолепный.
26. Devis F. The Ottoman Lady…P. 22.
27. На первом или нижнем этаже располагались комнаты девушек-рабынь из обслуживающего персонала, вновь прибывших и проходивших обучение в дворцовой школе, кухни прачечные и другие подсобные помещения
28. Акшит Ильхан. Гарем…С. 45.
29. Uzunçarşılı İ.H. Saray teşkilatı...S. 152. Считается, что султанских детей не может стать свободной, и дожна поселиться в Старом дворце. Однако Леди Монтегю опровергает это следующим фактом. Хафисе (Хафса) вдова Мустафы II покинула имперский дворец и была выдана замуж против своей воли за рейс-уль-китаба, хотя Хафисе имела от султана дочь. См.: Montague M.W. Lettres… P. 97-103.
30. Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général... Vols., VII. p. 66-67., Uzunçarşılı İ.H. Saray teşkilâtı... S. 148.
31. Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général... Vols., VII. p. 69-70
32. Devis F. The Ottoman Lady…P. 5.
33. Uluçay, M. Çağatay. Padişahların kadınları… 1992. S. 74-95. Alderson A.D. The Structure…Table XLI.
34. Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général... Vols., VII. p. 68.
35. Ididem., Uzunçarşılı İ.H. Saray teşkilâtı... S. 148.
. Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général... Vols., VII. p. 68-69., Uzunçarşılı İ.H. Saray teşkilâtı... S. 148-149.
37. Клуг Дж. История гарема... С. 73-74.
38. Акшит Ильхан. Гарем…С. 43.
39. Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général... Vols., VII. P. 72-73.
40. Devis F. The Ottoman Lady…P. 174.
41. Devis F. The Ottoman Lady…P. 8-9.
42. Кинросс Л. Расчвет и упадок Османской империи. М., !999. С. 409.
43. Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général... Vols., VII. P. 74.
44. Montague M.W. Lettres… Р. 101
45. Клуг Дж. История гарема…С. 74.
46. Davis F. The palace of Topkapı…Р. 210-211.
47. Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général... Vols., VII. p. 74., Uzunçarşılı İ.H. Saray teşkilâtı... S. 149.
48. Montague M.W. Lettres... P. 38.
49. Ibidem.
50. Montague M.W. Lettres... P. 110.